Джузеппе Д`Агата - Римский медальон
Сегодня, пригласив своего именитого гостя на обед, он, как ребенок, радовался римскому небу и солнцу.
Столик был накрыт на террасе, возле самой балюстрады. Ожидая Барбару, мужчины пили аперитив и беседовали.
— Я все думаю о словах Салливана. — Пауэл раскурил сигару и продолжил: — Он говорил, что держит в руках половину банкноты. На что он намекал? На все ту же картину Тальяферри?
— Не думаю, чтобы картина могла быть тайным оружием Салливана. Иначе какой смысл был Анкизи так легко ее уступать?
— Пожалуй, вы правы, — согласился Пауэл. — Но все равно важно узнать, кто купил картину, кому нужно было биться за нее так упорно, причем инкогнито. Может быть, в этой картине ключ от какой-то тайны?
— Пауэл! Это вы, прирожденный скептик, заговорили о тайнах? Будь это так, Анкизи оставил бы картину себе.
— Может быть, он отправил ее на аукцион в уверенности, что она попадет именно в ваши руки.
— Не думаю. Он мог просто передать мне картину или найти какой-нибудь другой способ заставить меня купить ее. — Эдвард отпил аперитив. — Скорее всего картина явилась своеобразной ловушкой. Чтобы проверить, не заинтересован ли еще кто-нибудь в той кутерьме, которая завертелась вокруг Тальяферри… ну и вокруг меня. — Теперь Пауэл слушал очень внимательно. — Это способ выявить возможных соперников… Так все и было, мне кажется.
На террасе появилась Барбара. Мужчины поднялись.
— Вот и я. Ужасные пробки на дорогах. Опоздала, да?
— Милая Барбара, какие пустяки! — проговорил Пауэл и тут же с притворным упреком добавил: — Неужели за два года Рим так ничему и не научил вас?
Барбара была одета в элегантный светлый костюм. Распущенные по плечам волосы делали ее мягче, женственнее. Она сняла очки, взглянула на Пауэла своими прелестными близорукими глазами и рассмеялась.
Официант подал меню. Они сделали заказ.
Во время обеда Барбара и Пауэл старались хоть как-то отвлечь Эдварда от мучивших его мыслей. Они наперебой рассказывали забавные истории из жизни английской диаспоры в Риме, великосветские сплетни, свежие анекдоты. Но за кофе Пауэл осторожно вернулся к волновавшей всех теме:
— Такой чудесный день, прекрасный обед, приятное общество… Вот бы еще понять, куда подевалась чертова картина!
Эдвард улыбнулся:
— Если верить медиуму, то она должна находиться сейчас на каком-то гребном судне.
Пауэл ехидно заметил:
— Довольно туманная подсказка, я бы даже уточнил — расплывчатая.
— К тому же все малочисленные гребные суда Рима были уничтожены немцами еще во время войны. — Когда речь шла о деле, Барбара становилась педантом.
— Что меня раздражает в медиумах, так это их манера изъясняться. — Пауэл страдальчески вздохнул. — Кажется, они нарочно делают все, чтобы их никто не понял. Какое еще гребное судно? Не проще ли было сообщить имя, фамилию и адрес?
— Однако постойте! — Барбара хлопнула в ладоши. — Я дала маху! В Риме действительно есть одно гребное судно.
— Где? — одновременно спросили Эдвард и Па-уэл.
— Стоит на вечном приколе совсем недалеко отсюда… Это остров Тиберина. — Барбара все более вдохновлялась. — Ведь остров своими очертаниями действительно напоминает древний корабль, сложивший весла. И существует легенда, будто на этом месте давным-давно затонуло какое-то судно.
14
Прежде чем отправиться дальше на поиски картины, Эдвард около часа колесил по городу, желая успокоиться и собраться с мыслями. Наконец он остановил свой «ягуар» на середине моста Гарибальди. Отсюда прекрасно просматривался весь остров Тиберина, в очертаньях которого действительно угадывались контуры судна. Проехав по набережной Ченчи, Эдвард свернул на мост Фабрицио и через минуту притормозил на маленькой площади, вымощенной темной брусчаткой. Выйдя из машины, он прямо перед собой увидел лавку старьевщика. Может быть, это было именно то место, которое он искал.
Старый хозяин лавки определенно встал сегодня не с той ноги и на расспросы Эдварда отвечал крайне неохотно:
— Ну, вот еще, только картин мне недоставало! Тут и без них еле сводишь концы с концами… — Римский акцент придавал старику еще больше колорита. — Я же не антиквар какой-нибудь. Где уж мне картины-то покупать! Да и не всё можно купить, господин хороший. Продать порой удается. Если повезет, конечно…
— А не живет ли тут кто-нибудь… какой-нибудь коллекционер, собирающий живопись или что-либо в этом роде?
Старик сочувственно посмотрел на Эдварда:
— Вы хоть понимаете, куда заехали? Это же вроде как деревня в центре города. Народу раз-два и обчелся. Вот церковь, за углом аптека, еще метров через пятьдесят — траттория… А большую часть острова занимает госпиталь Святого Иоанна. Есть только один приличный дом. Вон тот, рядом с церковью. Туда и ступайте.
Эдвард поспешил к дому, на который указал старьевщик. Ворота были не заперты. Он толкнул их, вошел в подворотню и растерянно остановился. Во дворе человек в рабочей одежде рыл яму, которая доходила ему уже до пояса. Вслед за Эдвардом в ворота вошел каменщик с ведром извести и направился к яме. А изнутри дома доносился стук молотка. Рабочий, рывший яму, снизу вверх посмотрел на Эдварда:
— Послушайте, синьор, если вы по поводу квартиры, так она уже сдана. С неделю назад.
— Какой квартиры?
— Наверху. На втором этаже.
Что-то заставило Эдварда зайти в мрачный подъезд и подняться по ступеням, покрытым слоем строительной пыли. К ударам молотка присоединился звук дрели. Эдвард подошел к открытой двери квартиры, где полным ходом шел ремонт. На пороге рабочий сверлил в полу отверстие. Увидев постороннего, он остановил работу. Другой красил плинтусы в коридоре.
— Синьорина там, в своей комнате. Но она велела позвать ее, если что-нибудь будет нужно. Вы из агентства? Проходите, проходите.
И он посторонился, пропуская Эдварда. Тот прошел по коридору и оказался у закрытой двери. На стук после небольшой паузы ответил женский голос:
— Да? Войдите.
Эдвард вошел. Это была спальня. Возле окна сидела Оливия. Она была в халате, без косметики, волосы в беспорядке падали на плечи.
— Эдвард! Ты откуда? Кто тебе сказал?..
— Прости, Оливия… Не знаю, что и думать. Я искал не тебя… хотя несказанно рад, что ты в полном здравии.
И вдруг лицо его дрогнуло. Он увидел картину, стоявшую на комоде. Эдвард решительно пересек комнату, взял картину в руки и поднес к свету.
— Я искал не тебя. Я искал ее.
Это была та самая картина с площадью, работы Тальяферри.
Оливия бросилась к двери и в сильном волнении крикнула рабочим:
— Прошу вас, хватит на сегодня! Можете уходить, спасибо! — и раздраженно повторила: — Да уходите же!
Рабочий, сверливший отверстие, отложил дрель и снял с гвоздя свою сумку с инструментами.
— Ладно, как вам будет угодно. — Он с недоумением посмотрел на Оливию. — Пошли, Винченцо, на сегодня все.
Когда Оливия, хлопнув дверью, вернулась в спальню, рабочие выразительно переглянулись, как бы говоря один другому: «Видал? Мы уходим, а этот хлыщ остается!»
Эдвард, сидя в кресле, рассматривал картину. Оливия в слезах упала на кровать.
— Это в полиции тебе сказали, где я, да? Они допрашивали меня больше часа… А я ничего не знаю… ничего… Но мне страшно. Лестер исчез. Я уверена, что с ним случилось какое-то несчастье. Они не захотели ничего сказать мне, но я поняла по их вопросам… Они что-то скрыли от меня. Может, еще не нашли его. Но говорили о нем так, будто он мертв…
Она села, попыталась закурить, но руки у нее дрожали.
Эдвард поднялся и поставил картину на комод, скользнув глазами по обложкам нескольких книг.
— Когда ты видела его в последний раз?
— Позавчера вечером, когда мы уехали из гостиницы. Я была вне себя. Мы поссорились… и… — Оливия с трудом поднялась и налила себе джина. — Он привез меня сюда на машине и уехал. Куда — не знаю. Мы сняли эту квартиру, чтобы уехать из той проклятой гостиницы. Я больше не могла оставаться там. Жуткое место. И вот я здесь. — Она истерически засмеялась опухшим ртом. — Видишь? Квартира еще не готова и никогда не будет готова. У меня нет денег, чтобы оплатить все работы…
Эдвард указал на картину Тальяферри:
— Можно узнать, откуда взялась эта картина?
Оливия опрокинула содержимое бокала на стол. Лицо ее было искажено. Ничего не осталось в ее облике от прежней светской красавицы.
— Эта картина? Понятия не имею… Наверное, Лестер купил. «Найдешь наверху сюрприз, — сказал он мне, уезжая. — Подарок для твоего друга профессора».
— Почему же ты не предупредила меня? — как можно спокойнее спросил Эдвард. — Почему не позвонила?
— Я собиралась, Эдвард, честное слово! Но вчера весь день просидела тут и проплакала от отчаяния и злости. — Дрожащими руками она опять плеснула в бокал джина. — Сцена в гостинице была ужасной… А сегодня утром за мной приехали… Полицейская машина… Эдвард, скажи мне правду, что с Лестером?.. Что с ним случилось?..
